Обзор прессы за 19 мая 2025 года

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА, 18.05.25 20:31

"ГРАЖДАНСКАЯ ИНИЦИАТИВА" НАМЕРЕНА СОПРОТИВЛЯТЬСЯ

После ликвидации партии Андрея Нечаева может появиться одноименное движение

Дарья Гармоненко

Дата слушаний в Верховном суде (ВС) РФ о ликвидации «Гражданской инициативы» (ГИ) Андрея Нечаева пока не назначена, но их итог фактически предрешен, подобные инициативы Минюста всегда удовлетворяются. Руководство партии уже объявило о сборе средств на юристов, она готовится к сопротивлению на всех инстанциях, включая Конституционный суд (КС). Планом «Б» станет попытка создать движение с тем же названием и статусом юрлица, чтобы сохранить право на участие в муниципальных выборах.

Основатель и лидер ГИ Андрей Нечаев опубликовал обращение к сторонникам с просьбой присылать пожертвования на юристов и правовые советы. Он заявил «НГ», что поскольку иск Минюста о ликвидации рассматривает ВС, то партия намерена оперативно пройти все судебные инстанции вплоть до КС.

На уведомлении из Минюста значится дата 5 мая, однако ГИ узнала о будущем суде лишь 15-го числа. В партийных ресурсах опубликован этот документ, в котором сначала излагается ст. 30 Конституции РФ о праве на общественные объединения, а потом следуют указания на нарушение закона о политических партиях. Как и предполагала «НГ», в ведомстве не стали ждать до октября 2027 года, чтобы обвинить ГИ в уклонении от участия в выборах в течение семи лет, прошедших с прошлой ее проверки на этот счет.

Напомним, что как раз осенью прошлого года ГИ и попыталась выяснить у Минюста, с какого момента тот поведет соответствующий отсчет, ведь закон требует проверять участие политсил в выборах каждые семь лет. Под участием понимается один из вариантов: иметь в активе или зарегистрированного кандидата в президенты РФ, или не менее 9 претендентов на посты губернаторов, или кандидатов в заксобрания не менее 18 субъектов РФ, или, наконец, регистрацию выдвиженцев партии в муниципалитетах 45 регионов. В последний раз ГИ выполнила норму, когда к президентской кампании 2018 года была допущена журналист Ксения Собчак. А потом партию Нечаева Минюст фактически подвел к самоликвидации, но все-таки принял решение подтвердить ее обновленный устав.

Тем не менее 19 марта этого года Минюст в запросе к Центризбиркому линией отсечения обозначил именно весну 2018-го. А с того времени эта партия уже не смогла участвовать в юридическом смысле в избрании президента и Госдумы, до выборов же в заксобрания и муниципалитеты она дошла в таком количестве регионов, которое не соответствует закону. «Таким образом, партия не может быть признана участвующей в выборах в указанный период», – говорится в представлении Минюста.

«Мы рассматриваем только один вариант – бороться до последнего. Шансы у нас невелики. Но при необходимости мы дойдем до КС, чтобы оспаривать решение и по нам, и противоречия в законах, когда срок участия в выборах можно считать произвольно. Мы поднимем вопрос и о той норме, которая говорит не о выдвинутых, а только о зарегистрированных кандидатах. Ведь партия выдвигает людей, которые сдают документы в избиркомы, а уже те принимают решения об их регистрации или отказе в ней», – заявил Нечаев. Он напомнил, что в 2024-м ГИ пыталась выдвинуть свыше 200 человек в более чем 30 регионах, в итоге регистрацию получили 25 кандидатов в семи регионах, но смогла поучаствовать в местных кампаниях лишь в шести регионах.

Нечаев сообщил «НГ», что ГИ продолжит свою деятельность в том или ином виде, например в качестве общественной организации. «Сейчас для каждого из нас наступает «момент истины» – как строить дальше свое политическое будущее. Мне кажется, что у нас подобралась неплохая команда. Со многими мы вместе более 10 лет. Возможно, мы не всегда были достаточно активны, в том числе в участии в выборах, но мы точно не изменяли своим принципам и взглядам. Лично мне будет жаль, если наша команда распадется. Для готовых продолжать политическую борьбу сейчас встанет вопрос о ее формах. Создать новую партию на нашей базе возможно, хотя уверенности в ее регистрации немного. Проще создать общественную организацию с правом участия в муниципальных выборах с ее трансформацией в партию в менее мрачные времена», – сказано в обращении Нечаева к сторонникам.

Он пояснил «НГ», что ГИ до последнего будет бороться за партийную лицензию, однако «видимо, решение о ликвидации партии политическое, можно ожидать, что суд просто его проштампует». Тогда партия планирует перерегистрироваться в движение с юрлицом, чтобы иметь право на участие в муниципальных выборах. На вопрос, понимают ли в ГИ риски такого статуса, к примеру, объявления активистов движения иноагентами или экстремистами в любой момент, он подчеркнул: «Риски понимаем, но не можем опустить руки и будем бороться до последнего». По его мнению, есть надежда, что тот же Минюст разрешит создать движение: «Мы все-таки конструктивная оппозиция, мы не призываем к бунтам и революциям, а наоборот – к участию в выборах, хотя нам и не дают в них участвовать». Нечаев при этом подчеркнул, что если в итоге движение будет создаваться, то скорее всего оно по-прежнему будет называться «Гражданская инициатива».

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА, 18.05.25 20:45

СУДЬИ СПЕШАТ С ВЫНЕСЕНИЕМ ГОТОВЫХ ПРИГОВОРОВ

Вышестоящие инстанции напомнили о праве обвиняемого на последнее слово

Екатерина Трифонова

В Первом кассационном суде общей юрисдикции (КСОЮ) напомнили нижестоящим инстанциям, что лишать подсудимого последнего слова запрещено. Судьи, которых поджимают пресловутые «разумные сроки», часто начинают спешить с утверждением приговоров, направленность которых большинству из них заранее понятна. Вышестоящие суды на это замечают, что разбирательство считается справедливым, если соблюдены процессуальные права всех его участников, но конвейерное правосудие не оставляет служителям Фемиды времени для рефлексии по этому поводу.

В очередном обзоре судебной практики Первый КСОЮ запретил лишать подсудимых последнего слова как первой, так и второй инстанции. В одном из приведенных примеров указано, что житель Саратовской области был осужден за вандализм, при этом апелляционный суд сразу после прений сторон удалился в совещательную комнату. Это существенное нарушение уголовно-процессуального закона, такой приговор не может быть признан «законным и обоснованным», говорится в обзоре. И это «безусловное основание для отмены судебного решения».

По словам экспертов, опрошенных «НГ», чрезмерная загруженность судов и необходимость соблюдать разумность процессуальных сроков нередко приводят к ограничению выступлений участников судебных разбирательств. Причем с попытками последних затянуть процесс, такие случаи связаны редко. Впрочем, и случаи, когда подсудимым вообще не давали высказаться в последний раз, тоже встречаются нечасто. Судьи не рискуют идти на открытое нарушение закона, понимая, что последующая отмена приговора плохо отразится уже на их личном деле. Потому чаще используются различные лазейки. К примеру, выступить подсудимому дают, но под разными предлогами его время стараются урезать. И это уже сложно оспаривать как процессуальное нарушение.

Конечно, подтвердили эксперты, последнее слово подсудимого вряд ли может кардинально повлиять на исход дела, однако все-таки «это важная гарантия права гражданина довести до суда свою позицию по всем обстоятельствам». Правда, в суде присяжных последнее слово – это заключительная форма прямого контакта с коллегией заседателей перед вынесением ими вердикта.

Как рассказал «НГ» специальный советник коллегии адвокатов Pen & Paper Виталий Кулапов, регулярные разъяснения из вышестоящих судов нижестоящим необходимы в силу целого ряда факторов, один из которых – это систематическое нарушение тех или иных законоположений. Среди причин он назвал в числе прочих и недостаточную квалификацию некоторых судей, и сознательное игнорирование ими прав и законных интересов участников судопроизводства. «К сожалению, нередко судьи относятся к последнему слову как к пустой формальности, что может выразиться и в перебивании, и в прерывании выступления подсудимого», – подтвердил Кулапов. Хотя выступление подсудимого с последним словом – одно из фундаментальных прав лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Нередко именно в последнем слове подсудимый делает акцент на необходимости принять во внимание доводы, связанные с его индивидуальными особенностями. То есть закон дает ему возможность попытаться оставить у суда по возможности максимально яркое впечатление от всего судебного разбирательства. И это впечатление, «безусловно, может повлиять на то самое внутреннее убеждение, которым суд руководствуется при принятии решения по делу», уверен Кулапов.

Управляющий партнер юридической компании «Альтависта» адвокат Владимир Воронин пояснил «НГ», что бывают случаи, когда в суде предоставить человеку последнее слово забывают, но уже выносят решение. «Если смотреть по практике, то непредоставление последнего слова продиктовано элементарной невнимательностью судей. Подобные ошибки допускают даже опытные судьи, хорошо знающие регламент», – заметил он. Воронин настаивает: «По этому основанию приговоры всегда отменяются вышестоящими судами, так что обвинять судей, допускающих подобные ошибки, в умысле оснований нет. Каждому судье очень важно, чтобы его приговоры не отменялись, плохая статистика может закрыть дорогу к повышению». Поэтому случаются как бы даже курьезные ситуации, когда судья уже удаляется в совещательную комнату, а о праве на последнее слово может напомнить прокурор, секретарь или вообще сам подсудимый. Однако, подчеркнул Воронин, есть и случаи злоупотребления подсудимыми своим правом на последнее слово. В нем можно обратиться к суду лишь по рассматриваемому делу, но иногда в последнем слове обращаются к родственникам, находящимся в зале, к потерпевшим или к прокурору, а не к суду, чтобы еще раз сказать о своей невиновности. А иногда подсудимые переходят, например, к воспоминаниям из юности. «В этих случаях суды на законных основаниях прерывают подсудимых, объясняя порядок последнего слова», – пояснил Воронин.

Таким образом, по его словам, случаи откровенного пренебрежения к праву подсудимого на последнее слово скорее редкость, чем обыкновение. «Из своего опыта могу сказать, что последнее слово редко переворачивает мнение судьи о виновности. Судья опирается на доказательства и практику, а не на эмоции человека», – заметил Воронин, но сам же и добавил, что мировая и отечественная судебная практика знают примеры, когда последнее слово сыграло важную роль при рассмотрении дела присяжными, которые гораздо более подвержены эмоциям и сомнениям, чем судьи. И хотя тайна совещательной комнаты распространяется и на присяжных, «известны случаи оправдания подсудимых после произнесения последнего слова, поскольку их речи вызвали серьезные сомнения в виновности у большей части присяжных». То есть «артистизм подсудимых иногда помогал им убедить присяжных в своей непричастности к преступлению», констатировал адвокат.

Советник Федеральной палаты адвокатов РФ Сергей Насонов, специализирующийся на проблемах защиты в суде присяжных считает, что значение, которое закон и судебная практика уделяют последнему слову подсудимого, несоразмерно его реальному воздействию на исход дела. Например, в последнем слове подсудимый не вправе давать суду новые показания, не может ссылаться на новые сведения, которые не были предметом исследования в судебном следствии, а потому «глобально ничего нового сообщить суду в последнем слове он не может». Но если это все же происходит, то тогда судья возобновляет судебное следствие, предлагая обвиняемому дать дополнительные показания. Однако лишение подсудимого права на последнее слово остается безусловным основанием для отмены приговора, причина чему, по мнению Насонова, следует искать в инквизиционном прошлом уголовного процесса. Тогда для подсудимого подобное выступление было единственной возможностью обратиться к суду.

Но в дальнейшем процесс изменился, подсудимый получил возможность высказываться и на более ранних этапах. И хотя последнее слово не утратило своего значения, сейчас это, настаивает Насонов, – глубоко субъективное право, которое подсудимый не может передать даже своему защитнику. Последнее слово – это максимально свободное выступление, почти ничем не ограниченное, но от него можно и отказаться. При этом подсудимому, выступающему с последним словом, нельзя задавать вопросы, как и ограничивать его во времени этого выступления. И как раз в ходе такого выступления подсудимого практически не прерывают. То есть в современном процессе значение последнего слова больше психологическое, чем доказательственное. Для подсудимого – это последний шанс убедить судью в своей правоте, а для судьи – возможность убедиться, что подсудимый сказал все, что хотел. «Потому лишение подсудимого этого шанса, даже с учетом призрачного эффекта выступления, всегда признается необратимым нарушением права на защиту», – подчеркнул Насонов.

Хотя лишение подсудимого права на последнее слово, как видно и из обзора Первого КСОЮ, редко происходит прямолинейно. Чаще это делается в косвенной форме: например, при помощи удалении обвиняемого из зала заседания за нарушение порядка процесса. При этом последнее слово подсудимого нельзя считать «последним» буквально, так как он имеет право выступить с ним еще и в апелляции. А в суде присяжных, в случае вынесения обвинительного вердикта, у подсудимого есть возможность выступить с последним словом трижды (два раза в первой инстанции и один раз в апелляции).

НЕЗАВИСИМАЯ ГАЗЕТА, 18.05.25 19:49

ПАКИСТАН ИГРАЕТ НА НЕРВАХ ИНДИИ

Исламабад может нарушить перемирие между двумя странами

Владимир Скосырев

Договоренность о прекращении огня между Индией и Пакистаном остается хрупкой. В Дели говорят, что она бессрочная, а в Исламабаде утверждают, что ее срок заканчивается 18 мая. Этот ход Исламабада нацелен на то, чтобы вынудить Индию взять на себя обязательство соблюдать перемирие, вступившее в силу при посредничестве Вашингтона. Но коренные причины конфликта сохраняются. Хотя боевики, убившие 26 человек в индийской части Кашмира около месяца назад, имели опору на пакистанской земле, Исламабад не признает своей ответственности за теракт и не хочет принимать меры против экстремистов. И Индия, и Пакистан претендуют на владение всем Кашмиром. Самая тяжелая участь выпала на долю простых жителей в индийском Кашмире, которые опасаются возобновления боевых действий.

Конфликт между Индией и Пакистаном уходит корнями в историю. На скалах у одной из границ Пакистана можно прочесть названия английских частей, которые там были расквартированы. Англичане ушли в 1947 году, а два государства, которые они разделили по религиозному признаку, до сих пор враждуют между собой. Соседи три раза вступали в войну, причем дважды – из-за Кашмира.

Газета The New York Times пишет, что при премьер-министре Нарендре Моди Индия провела социально-экономические реформы, которые могли бы позволить ей постепенно поднять уровень жизни широких слоев населения и выбиться из перечня бедных стран мира. Однако затормозить поступь Индии на этом пути способен Пакистан, который установил почти союзнические связи с Китаем и закупает у него истребители, беспилотники и другую боевую технику.

Формально Китай выступил за прекращение огня между Индией и Пакистаном. Но пресса Пекина восторженно живописала успехи пакистанского оружия. Отсюда ясно, на чьей стороне симпатии китайцев. Тем более что в западных СМИ публиковались сообщения, что пакистанцы подбили два истребителя, поставленных Францией, и два самолета совместного индийско-российского производства. Эти сообщения даже привели к снижению курса акций французской корпорации Dassault, выпускающей истребители.

К счастью, на момент подписания номера газеты в печать информации о том, что Индия и Пакистан снова обмениваются ударами дронов, ракет и снарядами с самолетов, не поступало. Как передало индийское агентство PTI, командование двух армий пришло к согласию о прекращении огня, эта договоренность не ограничена какой-то датой. Тем самым Дели, во-первых, опроверг информацию некоторых СМИ, сообщивших о вероятном возобновлении боевых действий. А во-вторых, Индия подтвердила свою твердую приверженность индийско-пакистанскому соглашению, достигнутому на индийском высокогорном курорте Симла в 1972 году. Дели и Исламабад договорились тогда урегулировать разногласия на двусторонней основе, без вмешательства третьих стран.

И вот когда стрельба прекратилась, те жители в индийской части Кашмира, которые имели дома и квартиры рядом с линией контроля, заменяющей границу с Пакистаном, стали возвращаться в родные места, чтобы посмотреть, что случилось с их жильем. Вот что рассказала газета The Guardian. И Индия, и Пакистан объявили о своей победе. Но в Кашмире людям страшно. Женщина, к которой все вежливо обращаются как к Бегум, подчеркивая тем самым, что она из родовитой семьи, говорит, что ее дом полуразрушен.

Хотя соседи очень дорожат хрупким миром, мало кто из них верит, что он продержится долго. «Я молюсь, чтобы настала тишина. Но эти два государства никогда не будут мирно сосуществовать, пока их разногласия не урегулированы. Это вопрос времени – может быть, недель, месяцев, лет, пока мы снова не будем втянуты в войну», – считает Бегум.

Так же говорят многие другие кашмирцы и посторонние наблюдатели. Ведь обстоятельства, которые привели к конфронтации, не изменились. После теракта, совершенного около месяца назад, в результате которого погибли туристы, полиция распространила листовки с изображением боевиков. Один из них местный, двое других – пакистанцы. За их поимку объявлена награда – 2 млн рупий (примерно 19 тыс. фунтов стерлингов). Никто из них не пойман.

Глава индийского правительства Нарендра Моди заявил, что Индия взяла паузу в военных действиях. Она может их возобновить, когда потребуется.